---СНОВИДЕНИЯ НИНЫ---
Нина видела, как пузырьки бегут вслед голым ступням, глаза резало от соленой воды. Она схватилась за горло, хотела вздохнуть, но шею оплетали щупальца, и многоголосые фуги неслись из бездны. Она погружалась в ледяную темноту океана.
Поясок халата скользнул вверх, она вскинула руки, рванулась за ним, и горло сдавило сильнее. Органные фуги оглушали.
Нина приоткрыла рот… закашлялась и вскочила на постели.
Вчера были подвалы с некромантами и демонами. Над ней совершали обряд, над мертвой с торчащими костями. А сегодня утопленница. Но вчера был рок, а сегодня орган.
На часах 2:06.
Нина встала и уставилась в окно.
Диск луны подрагивал за облаком и был похож на подтаявшее фисташковое мороженное. Прямоугольник хрущевки напротив превратился в титаник, он качался в отсветах луны. А кое-где горел свет, и за шторками обывателей чудилась другая, загадочная, титаническая жизнь.
Почему она не может спать? Откуда эта чертовщина?
Нина представила, как могло бы звучать содружество виолончели, контрабаса и скрипки, как джаз сомкнулся бы точкой и воскурился фортепианной величественной победой, сложился бы с флейтой, воспел рассвет и пробуждение. Ерунда.
Фуги во сне были прекрасны.
Она включила ночник над кроватью, села и оправила халат.
По клавишам синтезатора, который стоял вместо тумбочки, забегали рыжие блики. Нина встала, задев его, и белые листы с закорючками нот упали к ее ногам. Она подобрала стопку, бросила на скомканное одеяло.
Затем прошаркала в коридор, споткнулась о поясок халата и с удивлением обнаружила, что заснула не переодевшись. Обратно женщина вернулась с коробочкой таблеток и сумкой, вывалила все на постель, нашла сигареты, закурила и уставилась перед собой.
Как давно ее мучат кошмары?
Руки перебирали листы испещренные значками, пометками. На одном из них прыгали буквы: “Надоело, бросаю. 2.06".
На зеркальных дверцах шкафа вспыхнули и погасли отражения оплавленных свечей в старинном канделябре.
Нина покрутила другой клочок, где в обрамлении разноцветных завитков из щупалец и линеек с нотами было коряво выведено “среда, 13.30, отчет для Филина”. На третьей бумажке, похожей на рецепт, можно было прочесть только дату 1.07.
Нина присосалась к сигарете медленно выпустила дым и выдавила на ладонь две таблетки снотворного.
Значит, не спит она с середины июня.
Ну и пусть. Завтра она сдаст отчет и отоспится вволю.
Тяжело поднявшись она пошла на кухню. В голове звучало музыкальное многоголосье из сна, сама собой она представила нотный стан и начала набрасывать чертветные, восьмые.
- Так! Мне нужна вода, - перебила она себя, открыла кран.
Вдруг из комнаты донесся звук синтезатора, Нина вздрогнула, обернулась. Тихо. Со стаканом в руках она вошла в спальню, приблизилась к изголовью, где прислонился инструмент. Все казалось обычным.
Вдруг нога наступила в лужу.
Нина устало взглянула на пол, да, откуда-то вода, но немного, подождет. Женщина села, провела рукой по сонным глазам и добавила третью таблетку.
Она наденет ночную маску, она вставит беруши, она обязательно выспится перед совещанием у Филина.
Когда Нина потушила свет и улеглась, по клавишам пробежал голубоватый блеск. Вода на полу исчезла. Листы, откинутые в сторону, сползли, устилая пол, и синтезатор ожил. Грянули торжественные аккорды вальса Мендельсона.
Женщина под одеялом начала ворочаться.
Музыка нарастала, гремела в побеждающем оптимизме и на самой высокой ноте оборвалась, переродилась в ритм более неумолимый.
Нина забилась, одеяло накрыло ее лицо.
Синтезатор творил вместо нее. И это был похоронный марш.
#зарисовки_лиман
