Разбирала архив и наткнулась на обложку к книге, которая готовилась к печати в Эксмо. Издание не состоялось, псевдоним поменяла, книгу решила не публиковать, осталось только это воспоминание.
И вдруг подумала, а может быть и стоило дать ей жизнь?
Начала читать, вроде норм. А как вам?
Поднималось солнце. Темнота становилась все прозрачнее, и над землей обозначился туман. Сквозь пыльное стекло в потрескавшейся оконной раме проник первый луч. Он был розовым и прямым, как лезвие ножа.
Этот первый лучик осветил комнату, уставленную кроватками с высокими перилами в пестрых поблекших пеленках. Внутри посапывали младенцы.
Ниточка, спружинила и замерла. Теплая волна доброты окутывала малышей.
-Это будущий ростовщик, ему ни к чему любовь, - волшебное облако колыхнулось дальше. - Жрецу тоже не стоит испытывать земную любовь, достаточно и любви к Богу, - Любовь коснулась головки малыша. -А поэтессе, конечно, не обойтись без меня, - и Любовь прикоснулась к груди младенца.
Солнце поднималось все выше, и вот к окошку уже приставлена рыжая лесенка Дружбы и желтая – Удачи.
Любовь, Дружба и Удача путались друг у друга под ногами, и Удача, поднявшись над младенцами, играючи раздавала везение, выигрыши в лотерею, получение наследства, карьеру дельца, успех и славу.
Зеленью в комнате мелькнул плащ Знания, и тут же рядом оказались Справедливость, Истина и Мудрость. Играя в воздухе голубым, синим и фиолетовым облачениями, они метались по комнате так, что за ними невозможно было уследить.
Резко отворилась дверь. Из темного коридора, шаркая стоптанными тапками, вошла полная женщина. В халате, когда-то белом, а теперь запачканном темными багряными пятнами, и чепце, неуклюже нахлобученном на влажный лоб, она шла медленно, едва передвигая большое усталое тело, и неловко держала в руках сверток.
-Бедолага, до вечеру бы дожил, - хрипло и невнятно прошептала она, укладывая новорожденного в дальнюю кроватку. Затем медленно с напряжением распрямила спину, рассеянно прошлась по лицу толстыми пальцами и побрела обратно в черный коридор.
Лишь только женщина закрыла за собой тяжелую дверь, как Любовь, Дружба, Удача, Знание, Справедливость, Истина и Мудрость из дальнего угла ринулись к молчаливому младенцу. Первой оказалась Любовь; она вглядывалась в неподвижное сморщенное личико. Кто это родился? Не слуга… не пастух… может быть музыкант? - Не похож. Может быть писатель? - Может быть. Но скорее всего - это учитель, или воин.
Времени оставалось совсем мало, вот-вот солнечный диск оторвется от земли, и лучи станут белыми, но силы медлили: стоило ли вкладывать бесценные милости в этого умирающего человечка.
×××
Вдруг, то ли звон, то ли голоса разбудили его магией нежной песни. Милош хотел открыть глаза, но ресницы запутались, и только в маленькие щелочки проникал приглушенный рассеянный свет. Он видел, как воздушные облака окружили его, тени замерли и снова зашевелились: девять юных дев скидывали покрывала. Стан их был тонок и гибок, длинные волосы струились по молочной прозрачной коже и колыхались от плавных девичьих движений. Вот одна согнулась, как рысь перед прыжком, и обвила его ногу, следом другая отмахнула прядь волос и прижалась к бедру пышной грудью, и каждая приближалась, прикрытая волосами, и укутывала собой неподвижное тело. Грезы забвения.
-Видели его грудь, на ней взошла Большая Медведица, раньше ее не было, - запело колокольчиком совсем близко.
-Ну, что ты, какая Медведица, он юнец, желторотый птенчик, откуда Медведице взяться? – вторил бархатный голос.
-Не верю, он уже вполне хорош, давно пора возмужать.
-Вряд ли это его заботит.
-Правда, что он покусился на Барса?
-Распутай ему ресницы, может он скоро очнется, мне уже очень жарко, - пискнул еще один девичий голосок.
-Значит, он правда недолго еще будет мерзнуть, - съехидничала еще одна, и девушки засмеялись.
-Душенька, давай поменяемся местами, я тоже хочу посмотреть на Большую Медведицу.
-Сестрица, я уже не могу встать, я так тесно к нему прижалась, что сама не в силах подняться и тоже только мельком ее видела.
-Ой, мне кажется, он шевельнулся.
-Что, - по всему бесчувственному телу Милоша забегали мурашки, все девушки разом начали шевелиться, приподнимаясь.
-А-не, цыц, - проскрипело неожиданно издали, - Заелозились оне, начали елозить, козы-мимозы, пчхи! Я тута караул снимаю! Греите ихняво, обмерз вусмерть.
Как перезвон множества колокольчиков, в ответ пронеслись голоса: да, да, да-да, да…
#цитата #неопубликованное
#цитата #неопубликованное
